Айзек Азимов

Лакки Старр и луны Юпитера

1. Неприятности на Юпитере-9

Юпитер, правильный кремового цвета шар, выглядел вдвое меньше, чем наблюдаемая с Земли Луна. Он безнадежно уступал последней в яркости, что, однако, не мешало ему являть собой прекрасное зрелище.

Светильники были выключены; тусклое свечение планеты едва обнаруживало находящихся в рубке Лакки Старра, задумчиво смотревшего на экран, и его компаньона – Бигмена.

– Будь он полым, Бигмен, и вывали ты в него сотен этак с тринадцать шаров величиною с Землю – места еще осталось бы прилично. Эта безделушка перевесит все остальные планеты вместе взятые.

В Джоне Бигмене Джонсе, которого все обязаны были величать не иначе, как Бигменом, – а то плохо будет! – было пять футов и два дюйма роста, если не сутулиться. Джон Бигмен Джонс недолюбливал все крупное за исключением Лакки, и он воскликнул в сердцах:

– А что толку! Никто ведь не может сесть на него! Даже приблизиться!

– Сесть, возможно, мы никогда и не сядем, но приблизиться сумеем наверняка. Как только построим аграв-корабли.

– Что имеет состояться вот-вот, при активном участии шустрых сирианцев, – пробурчал Бигмен.

– Поживем-увидим…

– Проклятье! – вдруг взвился Бигмен, с силой ударяя кулачком по ладошке. – Долго еще мы тут будем прохлаждаться, а Лакки?

Они находились на «Метеоре», корабле Лакки, и двигались по орбите синхронно с Юпитером-9, самым удаленным из спутников планеты.

Юпитер-9 висел перед ними на расстоянии тысячи миль. Вообще-то он назывался Адрастея, но, как не входящий в число самых крупных и близких сателлитов, подвергся нумерации. Этот астероид 89 миль в диаметре выглядел отсюда гораздо внушительней своей гигантской планеты.

Поверхность его представляла собой нагромождение уродливых серых скал – типичная для пояса астероидов картина, какими Лакки с Бигменом были давно и по горло сыты. Пожалуй, только одним выделялся он среди других спутников – тем, что внутри, под его коркой, тысячи людей и миллиарды долларов работали над созданием антигравитационных кораблей.

Лакки молча разглядывал Юпитер с его восхитительными цветными поясами – как будто ребенок, обмакнув пальцы в акварель, протащил их по уже готовому рисунку и оставил светло-розовые и зеленовато-голубые следы. Не верилось, что все это неживое…

– Эй! – Голос Бигмена вернул Лакки к реальности. – Ты мне ответишь наконец? Сколько, я спрашиваю, нам еще торчать тут?

– Бигмен, ты ведь прекрасно знаешь – до тех нор, пока не явится Донахью.

– А с какой стати мы ждем его, можно узнать?

– Он просил.

– Ах вот оно что! Он просил! А кто он такой? Кем считает себя наш дорогой друг?

– Он считает себя руководителем аграв-проекта, – терпеливо объяснил Лакки.

– Но ты же не обязан ему подчиняться! Или не так?

Бигмен имел ясное представление о правах Лакки. Как член Совета Науки, организации, призванной, кроме прочего, вести борьбу с врагами Земли внутри и вне пределов Солнечной системы, Лакки Старр мог не церемониться даже с самыми высокими чинами. Но только не сейчас. Потому что, в отличие от Юпитера, чья невыносимая гравитация и другие губительные прелести были более-менее изучены, – в отличие от него Юпитер-9 таил в себе опасность куда более серьезную, и до поры до времени следовало действовать крайне осмотрительно.

– Терпение, Бигмен, терпение.

Бигмен что-то пробурчал себе под нос и, чтобы хоть как-то изменить обстановку, решительно включил свет.

– Или мы весь день будем пялиться на твой Юпитер?!

Он прошел в угол пилотской кабины, туда, где стоял герметически закрытый резервуар с водой. В нем сновало небольших размеров существо. Лицо Бигмена мгновенно расплылось в счастливейшей улыбке, и нежность вытеснила все остальные чувства: В-лягушка действовала так на всех без исключения.

Эта кроха была родом из теплых океанов Венеры. Временами казалось, что состоит она из одних глаз и лапок. Зеленое ее тельце действительно походило на лягушачье. Глаза блестели, как две черных смородины, а кривой не то нос, не то клюв открывался и закрывался совершенно бессистемно. Когда Бигмен слегка постучал по крышке, шесть лапок В-лягушки, только что втянутые, расправились, как складная линейка, и обнаружили изрядную длину.

Маленький уродец, что там говорить. Но человек, склонившийся над ней, в эту минуту не представлял себе ничего прекраснее, что объяснялось особыми свойствами В-лягушки.

Бигмен осторожно проверил цилиндр с двуокисью углерода, насыщавшей воду, и посмотрел на красную нитку термометра.

– Хватит ли ей травы, Лакки? – вдруг встревожился он, и В-лягушка, словно иллюстрируя реплику, перекусила клювом тонкий стебелек венерианского растения и принялась неспешно его пережевывать.

– До высадки на Девятый – должно, – успел ответить Лакки. Прежде чем они, оба одновременно, задрали головы, услышав резкий сигнал вызова.

Лакки быстро произвел необходимую подстройку, и на экране возникло строгое усталое лицо.

– Я – Донахью.

– Да, господин директор, – ответил Лакки. – Мы ждем вас.

– В таком случае, приготовьте переходной шлюз.

За последние недели Лакки уже привык видеть такие лица с выражением явной обеспокоенности и большого внутреннего напряжения. Такое лицо было и у Гектора Конвея, Главного Научного Советника…

Лакки был для него как сын, и потому надобность подчеркивать конфиденциальный характер беседы отпала сама собой. Конвей, всегда такой цветущий, в короне седых волос, уверенный в себе, великодушный и любезный, был в тот раз мрачным и подавленным.

– Я уже несколько месяцев ищу возможности поговорить с тобой.

– Какие-то неприятности? – тихо поинтересовался Лакки. – Я не получал никакого вызова от тебя.

С месяц назад он вернулся с задания и все время безвылазно сидел в своей нью-йоркской квартире.

– Ты заработал отпуск, – несколько раздраженно начал Конвей, – и я бы охотно продлил его тебе…

– Так в чем же дело, дядюшка Гектор?

Выцветшие глаза Советника сурово в упор глядели в глаза юноши, казалось, ища в них покоя.

– Сириус, – прозвучало наконец.

Лакки почувствовал, как учащенно заколотилось сердце. «Вот он, враг!»

Минули столетия с тех пор, как первопроходцы с Земли начали заселять планеты ближайших звезд. За пределами Солнечной системы давно сложились новые общества, независимые, вряд ли помнящие о своих истоках.

На планетах Сириуса обосновались старейшие и самые развитые из них. Сирианская наука была на высочайшем уровне, и возможности ее развития далеко не исчерпались. Не представляло секрета то, что сирианцы, убежденные в своей исключительности, ждут не дождутся удобного момента, чтобы перехватить бразды правления Галактикой, и смертельно ненавидят старушку Землю. В прошлом они помогали любому, кто воевал с Землей, но делали это, не покидая своего дома, потому что не чувствовали себя достаточно сильными для открытой битвы. А сейчас…

– Так что там с Сириусом? – спросил Лакки.

Конвей откинулся на спинку кресла и беспокойно забарабанил по подлокотнику.

– Сириус становится сильнее год от года. Но его население все еще весьма малочисленно, всего несколько миллионов. У нас же, в Солнечной системе, людей больше, чем во всей остальной Галактике. Больше кораблей, больше ученых. Это – преимущество, но мы можем утратить его, если будем сидеть сложа руки.

– Каким образом это может произойти?

– Совет располагает доказательствами, что Сириус прекрасно осведомлен о ходе наших аграв-исследований.

– Как! – Лакки был поражен. Аграв-проект считался в высшей степени секретным, поэтому работы и велись на одном из спутников Юпитера. – Как это могло случиться, черт возьми!

Конвей грустно улыбнулся:

– Вопрос именно в этом – как. К ним уплывают все материалы, но каким образом – непонятно. Мы пытались остановить утечку информации: каждого участника проекта подвергали строжайшей и всесторонней проверке. Мы предприняли все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. А утечка продолжается! Мы запустили фальшивку, надеясь убедиться в эффективности очередных ловушек, но сирианцы немедленно, по сообщениям нашей разведки, овладели ею, хотя и не могли, никак не могли.